Научный сотрудник МБУК БИХМ им. И.Ф. Коновалова
Петров Роман Павлович
Советско-финская война 1939-1940 гг. – один из символов героизма советского солдата и одно из позорнейших пятен на страницах летописи политических деяний Советского Союза. В советской литературе этот вооружённый конфликт называли «финским походом», «войной против белофиннов», самим же финнам он был известен как «зимняя война» - Talvisota. Сущность этой войны для наших соотечественников очень точно выразил Александр Твардовский, назвав её «незнаменитой» в своём стихотворении 1943 года. Память о ней - несколько строчек на страницах учебников истории, несколько мемориалов над братскими могилами воинов по обе стороны границы, несколько батальных картин. Мемуары ветеранов, предметы, фотографии с той войны – редкость, хотя в своё время на войну друг против друга вышло более миллиона солдат и офицеров. В действующей Красной Армии на финском фронте тогда находились десятки, сотни березниковцев, но никто из них не оставил дневника или воспоминаний с боевыми эпизодами. После того как стихли последние громы орудий, добровольцы и призывники, рядовые и офицеры казалось бы замолчали. Но тишина не вечна, их слова сохранились на страницах архивных документов. В них боль и отчаяние той бесславной войны.
Вот вернувшийся красноармеец Александр Третьяков говорит в районном военкомате: «Финляндия сильно подготовилась к войне, советские войска терпели большие поражения. Финны лучше натренировались, они буквально знали, что происходит в наших войсках».
Мог ли он подумать о таком ещё три месяца назад? Тогда граммофоны страны крутили пластинку «Принимай нас Суоми - Красавица» (муз. братьев Покрасс, слова А. Д’Актиля). Эта песня должна была объяснить цели и задачи начавшейся военной кампании, дать советским людям уверенность в скором и успешном её окончании. За ширмой заботы о финском народе, угнетаемом буржуазным правительством, находились сугубо прагматичные устремления: СССР в предчувствии надвигающейся большой войны желал укрепить линию обороны у берегов Прибалтики. Для этой цели он ультимативно потребовал от Финляндии передачи части стратегически важных островов в Финском заливе, а также существенного пересмотра государственных границ. Независимая с 1917 г. Финляндия отказалась.
К началу ноября 1939 года Наркоматом обороны была объявлена мобилизация. В единый кулак были собраны значительные военные силы, ядром которых стали части и соединения Ленинградского военного округа. В других военных округах СССР тоже шли скорые приготовления. В РККА направлялись добровольцы, срочники, резервисты, перевозилась техника. Перевес в силах к началу войны был не просто большим – он был ошеломляющим. 5 советских солдат на 1 финского, 80 советских танков на 1 финский, 5 советских пушек на 1 финскую. Войну с Финляндией командование РККА видело делом одной-двух недель, за это время советские войска должны были занять 80% её территории. Но война продлилась не семь, не четырнадцать, а сто пять дней. Как правильно заметил красноармеец Третьяков – финны сильно подготовилась к войне.
У такой небольшой малозаселённой страны как Финляндия на случай войны была лишь оборонительная доктрина. Глава Комитета обороны, фельдмаршал Густав Маннергейм в 1930-е гг. реформирует наземные войска и шюцкор (букв. пер. «корпус охраны» - полувоенная ополченческая организация), а также модернизирует линию обороны на Карельском перешейке, названную впоследствии «линией Маннергейма». Раскинувшаяся от вод Финского залива до Ладожского, она включала в себя семь последовательных позиций. Ключевыми звеньями главной позиции были железобетонные ДОТы, от них шли полевые укрепления и блиндажи, связанные полнопрофильными траншеями. ДОТы опоясывали ряды колючей проволоки, минные поля. Летом 1939 года линия дополнительно обросла противотанковыми заграждениями: рвами, надолбами, гранитными глыбами. Всё это в условиях пересечённой и залесенной территории Страны Тысячи озер, где танкам и так негде особо развернуться.
Обороноспособность линии обеспечивалась впрочем, не проволокой и бетоном, а людьми. По мобилизации на помощь регулярным войскам Финляндии поднялось ополчение шюцкора, а также отряды Вспомогательной Женской службы «Лотта Свярд», 14% всего населения страны, каждый седьмой финн независимо от пола встал под ружье. Березниковец, младший командир взвода Фадеев уже после войны вспоминал - «был случай, когда наши войска захватили в плен 300 женщин-финок, до штаба довели только 6, с остальными был разговор короткий за то, что они также уничтожали безжалостно наших бойцов». Нельзя не поразиться этой чудовищной обоюдной ненависти, которую принесла война. Для финнов подобная ненависть была, в том числе выражением патриотизма. Начавшаяся война шла за их родную страну. Уже после войны в Финляндии устоялось выражение «дух зимней войны», как выражение полного единомыслия и готовности принести себя в жертву ради защиты родины. Советские солдаты, пересёкшие границу Финляндии 30 ноября 1939 года, сражались не столько с укреплениями, сколько с решимостью финнов отстоять территории своей страны. Порой эта решимость заходила слишком далеко. Из воспоминаний Третьякова: «даже дети и те были настроены патриотически. Например, задержаны были девочка и мальчик. Их спросили – о чём вы плачете? Они ответили - не выполнили задания по русским».
С точки зрения вооружения Финны опережали Красную Армию только по количеству пистолет-пулемётов («Суоми» М-31, кал. 9 мм и модификации), основным стрелковым оружием в финской армии были винтовки системы Мосина и её более поздние переделки. С другой стороны финны лучше знали местность боёв, отлично использовали особенности сложного рельефа, были лучше подготовлены к условиям ведения войны в зимний период. Последнее касалось не только снаряжения, но и подготовки специальных лыжных подразделений. Все эти факты, во многом способствовали формированию образа «всезнающего противника» у советских солдат.
Наши воины действительно попали в сложное положение. Привязанные к немногочисленным дорогам, часто без надежды на танковую (из-за условий местности и укреплений противника) и авиационную (из-за погодных условий) поддержку соединения Красной Армии штурмовали финские укрепрайоны. Потери личного состава были огромны – многие красные командиры практиковали преступную тактику «в лоб», страдала поддержка инженерных частей. До начала 1940 г. в войсках почти не было миноискателей. Линии снабжения также вытянутые вдоль основных дорог не могли хорошо обеспечивать войска боеприпасами и провизией. В начале декабря наступление Красной Армии замедлилось и переросло в позиционное противостояние с противником, где численное преимущество советских войск перестало играть существенную роль. Более того финны начали контратаковать советские подразделения, создавая им так называемые «котлы» - окружения. Третьяков вспоминал: «Одна наша дивизия была окружена финнами и в окружении пробыла продолжительное время, в результате чего красноармейцы дивизии не имели продовольствия, ели кожу с павших лошадей, все были истощены и измучены. Продукты питания сбрасывались с самолётов, но они попадали в руки финнов»… «После перемирия некоторых красноармейцев вели от истощения под руку, чтобы не упали».
Ко всему прочему зима 1939 года выдалась на редкость холодной – уже в декабре температура опустилась до -35 градусов. Генерал Мороз на этот раз выступил противником наших войск. Позиции Красной Армии утопали в глубоком снегу, люди почти не имели возможности отогреться на отдыхе. Зная про эту проблему, финская армия часто сжигала посёлки при отходе с позиций, не давая закрепиться красноармейцам на зимних квартирах. На своё время в армиях едва ли не всего мира считалось, что активных боевых действий зимой вестись не может. Кампания 1939-1940 гг. это мнение опровергла. Советский солдат шёл в наступление. Финский солдат оборонялся. Правда, по признанию березниковцев – обмороженных среди наших было много.
Только в феврале-марте 1940 г. Красная Армия перешла в генеральное наступление, организовав прорыв «линии Маннергейма» и т.н. «ледовый поход» по замерзшему Финскому и Выборгскому заливам. После занятия Выборга (Виипури) советским войскам открылась прямая дорога на Хельсинки. Это было фактическим окончанием боевых действий. В ночь с 12 на 13 марта было объявлено перемирие. Выдержав немыслимое количество трудностей, советский солдат победил, но для всего мира он стал агрессором. 14 декабря СССР был исключен из состава международной Лиги Наций, мир облетели фотографии последствий советских бомбардировок.
Красноармеец Козлов сетовал «Встретили нас плохо. Когда провожали на фронт, то все с нами говорили, а когда приехали, то в нас уже больше не нуждаются, собрали бы нас и поговорили о боевых действиях бойцов Красной Армии на фронте». Этих эпизодов, скорее всего, было много – взлом укреплений врага, борьба со снайперами, тяжелые условия боевых действий. Но в бойцах много было и наболевшего. Командира запаса Мамаева, например, беспокоил факт огромного количества жертв войны. Он пребывал в уверенности, что Московский мир с Финляндией был заключён напрасно - «надо было этот опасный очаг войны уничтожить, во что бы то ни стало, т.к. мир заключён ненадолго и Финляндия может напасть на нашу страну в союзе с другими странами». Традиционного собрания с ветеранами в городе так и не провели, хотя на апрель 1940 г. в Березники вернулось уже 84 ветерана финской кампании: 23 добровольца, 45 призывников и 16 членов командно-политического состава. Командир запаса Мамаев всё же оказался прав. Послевоенные проблемы и стремление к реваншу подтолкнули Финляндию, старавшуюся до этого сохранять нейтралитет к «войне-продолжению» на стороне Фашистской Германии.
Почти через два года после начала Финской войны уже войска Вермахта, страдая от холода и плохого снабжения, будут искать слабости в оборонительных обводах Москвы. Уже советские лыжные батальоны будут терзать их фланги и тылы. Об этом сложены очерки и воспоминания. Образ Великой Отечественной войны – Священной войны заслоняет собой тень той самой незнаменитой войны, но забывать её, нам потомкам, нельзя.